Если работы иллюстратора Рональда Бальфура (1896-1941) не так хорошо известны, как стоило бы, то это, вероятно, потому, что издание "Рубайята" 1920-го года с его иллюстрациями является его единственной большой работой. Эти иллюстрации были созданы, когда ему было 24, и хотя рисунок может быть в каких-то мелочах неопределившимся, но это действительно замечательные образцы post-Beardsley style, благодаря которому которому в них больше роскошных деталей и они более подробно изображают "арабскую экзотику", чем другие иллюстрации к Омару Хайяму.

If the work of illustrator Ronald Balfour (1896–1941) isn’t as well-known as it should be it’s probably because his 1920 edition of the Rubáiyát is his sole major work according to a recent feature in Book & Magazine Collector. These illustrations were produced when he was 24 and while the drawing can be uncertain in places, they’re really splendid examples of the post-Beardsley style, owing far more to Aubrey’s flourishes and details than to the usual Arabian exotica found in other Omar Khayyam adaptations. Unlike many rare editions of this period, we’re fortunate that someone has put all the illustrations onto Flickr. Feast your eyes here.



В отличие от многих редких изданий этого периода, нам повезло, что кто-то вложил все иллюстрации на Flickr. Полюбуйтесь

здесь (трафик!).

В одной руке цветы, в другой - бокал бессменный,
Пируй с возлюбленной, забыв о всей вселенной,
Покуда смерти смерч вдруг не сорвет с тебя,
Как с розы лепестки, сорочку жизни бренной.















Волшебства о любви болтовня лишена,
Как остывшие угли огня лишена.
А любовь настоящая жарко пылает,
Сна и отдыха, ночи и дня лишена.

Скажете, очень уж напоминает Бердслея? Присмотритесь. Бердслей в каждой своей работе говорит о смерти и пороке. Даже в самых своих светлых работах он не уходит от этой темы. А здесь все - жизнь, все цветет, кажется, можно уловить запах розовых кустов из тенистого сада...